Благодаря ездовым собакам были совершены многие географические открытия и освоение человеком Арктики и Антарктиды. Так, оба полюса Земли покорены на собачьих упряжках: в 1907 г. Ф. Кук и в 1909 - Р. Пири с их помощью достигли Северного полюса. А в 1911 г. Амундсен водрузил флаг Норвегии на Южном, пройдя на собаках в тяжелейших условиях Антарктиды за 99 дней 2980 км.
Для освоения Аляски американцы вплоть до 20-х годов нашего века вывозили собак с Колымы. "Дайте мне зиму и собачью упряжку, а остальное возьмите себе!" Сказавший эти слова знаменитый путешественник Кнуд Расмуссен осуществил самое грандиозное в истории человечества путешествие на собаках. Восемнадцать тысяч километров прошел датский этнограф со своими спутниками от Гудзонова залива до Чукотского полуострова. Вспоминая "Великий санный путь", он впоследствии писал: "Меня охватывает горячее чувство благодарности к нашим терпеливым, неприхотливым собакам. Мы трудились, выбивались из сил, заодно с ними, работали дружно - как только могут работать живые существа, помогая друг другу..."
В России, начиная с посланной Петром I Великой северной экспедиции и до 70-х годов прошлого века, ни один арктический поход не обходился без ездовых собак. Использовались они и позже, несмотря на широкое распространение современной техники.
Первое письменные упоминания о собаках, живущих на территории Якутии относятся к 1633 году. В этом году был совершен первый морской поход из Лены. Во главе отряда, состоявшего из торгово-промышленного люда, енисейских и тобольских казаков, стоял енисейский пятидесятник Илья Перфильев. В результате этого похода были сделаны ряд географических открытий. В частности была открыта река Оленек, Яна, Индигирка, на которой был основаны два острога это - Зашиверск и Русское Устье, положив тем самым начало освоению и заселению Индигиро-Колымского края.
Новый этап морских походов по арктическим морям начался в 1642 году. Главными его действующими лицами были казаки и промышленники отрядов Дмитрий Зырян (Ярило), Михаил Стадухин и Семен Дежнев (русские полярные мореходы из промышленных, торговых и служилых людей XVII-XIX вв.). В 1643 году мореходы достигли устья реки Колымы. Поднявшись по ней, они построили зимовье, получившее название Колымского.
В документах того времени реки Оленек, Яна, Индигирка и Колыма именовались «собачьими реками», этот термин имеет свое объяснение. В Сибири реки на северо-востоке разделяются на «собачьи» и «оленные». На реках, богатых рыбой, где легко можно заготовить юколу, вяленую рыбу для собак, это - реки собачьи. Там же, где рыбы нет или ее мало, передвигаться на собаках трудно. Там для транспорта используются олени, и это — реки оленные. Служба на собачьих реках была труднее, так как было необходимо постоянно добывать корм собакам — ловить рыбу и охотиться.
Французский полярный исследователь Поль-Эмиль Виктор в книге «Ездовые собаки — друзья по риску» утверждает, что первым в 1850 г. использовал собачью упряжку в полярных исследованиях шотландец Мак-Клинток. Но это, конечно, неверно. Первое использование собачьих упряжек в полярных исследованиях осуществил в 1742 г. штурман Российского флота Семен Иванович Челюскин, совершив беспримерное путешествие на собачьих упряжках. Пройдя около 4 тыс. (!) верст с территории Якутии до Таймырского полуострова, он впервые достиг северной оконечности Азии — современного мыса Челюскин. Тысячи верст прошли на собаках его товарищи — Харитон Лаптев, Никифор Чекин (ленско-енисейский отряд (1735—1742) ).
В 1843 году в свет вышла 1 часть книги Ивана Яковлевича Павловского «Руководство к географии Российской империи», где впервые описана якутская лайка как «особенная порода», которая «является необходимым домашним животным, употребляющимся для езды и охоты». В этой же книге сообщается, что якутские лайки использовались для «почтовой гоньбы». В 1839 году в Якутской области в зимний период для почтового сообщения из г. Якутска в г. Охотск и далее на Камчатку использовалась до 20 саней (нарт), «которые использовались для перевозки тягостей. В сани запрягалось, обычно 10 собак: по 2 в ряд на длинном ремне, с передовой одиннадцатою. Так они везут тягости от 25 до 35 пудов, пробегая в день до 80 верст, а на легкой езде эти же собаки пробегали в день до 140 верст».
Согласно материалам этнографа В. Туголукова о колымо-индигирских упряжках середины XIX в., их средняя скорость по бездорожью на длинных дистанциях составляла до 10 км/час, на трассах зимних дорог длиной в 200-250 км - до 15-17 км/час. Легковая нарта могла пройти 250 км за 15 часов, 750 км - за 3 суток. По хорошей дороге упряжка из 12-14 собак везла неограниченно долго до I т груза, по бездорожью - не более 500 кг.
Первое упоминание о численности якутских лаек можно встретить в книге «Статистические таблицы Российской Империи», изданной Министерством внутренних дел Российской Империи в 1856 году под редакцией А. Бущева: «В Якутской области показано 15,157 собак употребляемых там для езды».
В 1862 году Императорским Русским географическим обществом был издан «Географическо-Статистический словарь Российской Империи, 1-й том», составленный Петром Семеновым. По данным этого издания в Верхоянском Улусе «к домашним животным, весьма важным для жителей, принадлежат собаки: их в большом числе держат жители, которые их употребляют для охоты и езды по тундре: число их до 4000 собак»
Первое описание содержания и использования якутских лаек можно встретить в «Обозрении экономического состояния, статистики российской империи 1849 год», составленном профессором Г. Горловым: «Якуты для езды и перевозки тяжестей употребляют собак. Круглый год собаки проводят на открытом воздухе; летом вырывают себе в земле яму для прохлады или лежат в воде, избавляясь от комаров. Зимою ищут убежища под снегом и, свернувшись в глубоких снеговых ямах, прикрывают морду мохнатым хвостом. Вскармливают большой частью одних кобелей, а сук бросают. Откармливание и обучение собак для езды составляет главнейшее занятие рыбачьего жителя. Самых проворных и смышленых собак впрягают впереди. В разъездах по обширным тундрам, в темные, туманные ночи, или сильные метели, когда путешественник, ни зги не видя пред собою, находится в опасности замерзнуть или погибнуть под снегом, обученная передовая собака не редко спасала от смерти и приводила в поварни, где хоть раз была, или в другое убежища. Уже это одно делает собак необходимыми; их чутье и инстинкт в пустынях заменяют компас»
«В 1821 году сильное поветрие истребило большую часть собак.» «На берегах Лены, Индигирки и Колымы, так что у одного семейства осталось из 20 собак только 2 щенка: хозяйка вскормила их своею грудью на ровне с ребенком — до такой степени собак почитают необходимыми. Таким образом два щенка сделались в последующим родоначальниками многочисленного поколения»
Первым исследователем, который подробно описал якутскую лайку, был Владимир Ильич Иохельсон. В 1894-1896 гг. В. И. Иохельсон работал в организованной Русским Географическим обществом Сибирской экспедиции, изучал народы Колымского округа и северную часть Верхоянского округа.
В течение 1894-1900 гг. были опубликованы первые работы ученого, связанные с его участием в этой экспедиции. Сочинения этих лет – результат обширной разнообразной работы В.И. Иохельсона по исследованию различных аспектов жизнедеятельности юкагиров, якутов, чуванцев, чукчей, эвенов, эвенков, русских.
Ученый составил русско-юкагирский и юкагирско-русский словари, представил несколько юкагирских текстов с переводом и грамматическим разбором, юкагирские письма и чертежи на бересте, архивные выписки и около 100 архивных документов, этнографическую коллекцию, путевые записи; собрал материалы по фольклору, лингвистике, антропологии, семейным отношениям, религии, обычаям, материальной культуре и экономике юкагиров.
В книге Иохельсона мы читаем: «Домашний скот якута - лошадь, бродячих народностей - олень, а речных жителей и так называемых «сидячих» - исключительно собака; но все эти животные приспособляются к содействию человеку на охоте. Впрочем, о собаке, следующей за человеком под все широты, необходимо прибавить, что у каждой из народностей округа она является самым надежным товарищем во время промысла зверей. В то время как лошадь и олень - пассивные, несознательные и невольные помощники, собака, как умный хищник, является активным и сознательным промышленником, руководящим нередко другим хищником - человеком».
«Ездовая собака, - пишет Иохельсон, - составляет рабочий скот не только безоленных кочевников и «сидячих» речных жителей, русских и обрусевших инородцев, но и большей части скотоводов-якутов. За исключением юго-западной части округа, в каждой якутской юрте найдете 5-4 собачки, на которых возят дрова, лед и производят другие хозяйственные работы. Ростом полярная собака невелика, вышина ее в плечах 50-60 см. Бывает и несколько выше, но многие ездовые собаки, в особенности у якутов, поражают вас своим малым ростом. Маленький рост рабочих собак можно, впрочем, объяснить теми же причинами, почему у наших крестьян маленькие лошади: на 5-6-месячных щенках, которых почти не кормят, бедные люди уже возят дрова и воду. У состоятельных хозяев собаки, пользующиеся лучшим уходом, всегда рослее.
По наружному виду местная ездовая собака со своими стоячими ушами, косым разрезом глаз, густой шерстью, широкой и относительно большой головой, острой мордой и спущенным (когда она не в духе, устала или ест) пушистым хвостом, весьма походит на волка.»
Владимир Ильич Иохельсон первый описал якутскую лайку и выделил её отличие от остальных собак Северо-восточной Азии
Преобладающая масть колымской собаки, по Иохельсону, «серая, серо-желтая, пестрая, то есть белая с серыми или черными пятнами», «ноги сравнительно толсты и коротки; грудь, которой тянут нарту, прекрасно развита; шея толста и коротка. Морда необыкновенно хитрая, с меланхолическим или угрюмым выражением».
Та же ездовая, по Иохельсону, в одно и то же время и «промышленная», «с хорошо развитым обонянием, но еще с лучшим слухом и зрением. Почти круглый год на привязи, но предоставленные самим себе, они отлично умеют себе находить пищу в виде мышей, куропаток, уточек и других птиц и мелких зверей. В обществе загрызают оленя, корову, а голодные нападают на лошадь».
Интересно, что «колымские собаки во время езды свирепеют и даже опасны для встречного человека... Что касается охоты, то по птице они бесполезны: мешают и разгоняют лесную и болотную птицу».
«Впрочем, - говорит Иохельсон, - самый промысел птиц, для которого собак не употребляют, носит там совершенно иной характер, чем у нас. Вообще этих собак никто не учит. Хорошая промышленная собака является самобытным талантом. Собственно говоря, всякая из местных собак умеет отыскивать след зверя и преследовать его, но не у каждой хватает азарта и смелости, чтобы довести преследование до конца».
Часто на старых фото мы видим лаек с купированными хвостами. Это делали от сглаза и плохих духов (шаманские верования). Хотя скорей всего играл факт необходимости, а только потом разные верования и традиции. Ведь основным методом лечения инфекционных болезней у собак в те годы был «отрубание хвоста». Заболел щенок, ему хвост, как ненужную опцию, убирали. Собаки часто обмораживали хвосты, и они обламывались – это и сейчас есть, также получали разные травмы во время драк и длительных переходов, все это начинало гнить, и каюры лечили, просто отрубая остатки.
Особый вклад в описание породы якутской лайки сделала М. Г. Дмитриева-Сулима, описав якутских собак и охоту с ними в своей книге «Лайка и охота с ней» 1911 года издания. «Эта собака по качествам принадлежит к породе северных собак – пишет М. Г. Дмитриева-Сулима - и населяет Колымский округ, вернее р. Колыму с притоками. Исторически известно, что триста-четыреста лет ее заставляют главным образом нести обязанности тяглового животного, которые не погубили еще ее охотничьих инстинктов, а последние, не будучи развиваемы или поддерживаемы человеком дрессировкой и охотничьим воспитанием, все же сохраняясь, дают ему возможность позиционировать животное, как охотничью породу, меньшинство из них годно для охоты на крупного зверя, почти все лают белку, большинство несут обязанности ловчей собаки по лисицам и песцам, то есть по тому зверю, который, как известно, наиболее распространен в округе и составляет главный объект охоты местных жителей. И здесь северная собака стала тем, чего от нее захотел человек.»